ЭМОЦИОНАЛЬНО-СМЫСЛОВЫЕ ДОМИНАНТЫ В РУССКОЙ ЛИТЕРАТУРЕ

В советском литературоведении долгое время господствовал упрощённо-социологический подход к литературе, при котором в ней усматривалось прежде всего описание социальных событий, а анализ творчества давался преимущественно в парадигме социологии. Это не позволяло увидеть как многие действительно присутствовавшие авторские оценки в тексте, так и особенности описания психологии персонажей.
К примеру, "Ася" И.Тургенева оценивалась в основном словами Н.Г.Чернышевского как образец "вырождения дворянского общества в заурядных либералов". Тот факт, что герой НН, "не сумевший сказать слов любви", глубоко жалел об этом, не спас "его" от гневной оценки Чернышевского, считавшего его "дряннее отъявленного негодяя". "Гроза" А.Островского - трактовалась исключительно как борьба против "тёмного царства"; а трагедия Катерины - как отражение социального уклада крепостнической России. Упоминание о позиции Д.И.Писарева, считавшего героиню наивной, была табуировано. Традиционна была трактовка "Евгения Онегина" А.Пушкина как "энциклопедии русской жизни" (В.Г.Белинский). В то же время, к примеру, А.Д.Чегодаев делал психологический анализ этого романа в стихах. В частности, он писал, что величайшая ошибка в жизни Евгения - то, что он не принял всерьёз любви Татьяны, а сам роман Пушкина - на редкость грустное, глубоко трагическое произведение.
"Реальная критика", сторонниками которой были В.Белинский, Н.Чернышевский, Н.Добролюбов, относилась к произведениям писателя "точно также как к явлениям действительной жизни", ставя себе в качестве задачи прежде всего "всестороннее обличение социальных порядков".
Вместе с тем, не подлежит сомнению, что литература - это прежде всего индивидуальный, личностный (психологический) взгляд на мир, это не столько мировоззрение, сколько мироощущение. Психолингвистический анализ художественной литературы по методу эмоционально-смысловой доминанты (Белянин 1988,1996,200) позволяет увидеть в ней разные модели мира акцентуированного характера.
Не приводя развернутого обоснования (см. Белянин 1996) скажем, что творческая личность характеризуется многими чертами, сближающими её с личностью акцентуированной, а порой и с патологической. Именно об этом писали такие исследователи, как Odin, E.Kretchmer, Ch.Lombrozo. Соглашаются с этим и многие современные исследователи (М.Арнаудов, Н.В.Гончаренко, М.И.Буянов).
На основании проведённого нами анализа большого количества текстов мы выделяем "светлые" тексты (паранойяльная акцентуация), "тёмные" (эпилептоидная), "красивые" (демонстративная), "весёлые" (маниакальная) и "печальные" (депрессивность).
Особенностью акцентуированной модели мира человека состоит в своеобразии и одновременном постоянстве приписываемых объектам оценок и предикатов. Так, паранойяльная личность оценивает людей по критерию друг / враг (честный, искренний, порядочный / нечестный, лживый, безответственный); эпилептоидная - естественный / умничающий (обычный, умеющий / рассуждающий, опасный); истероидная - благородный / плебей (отважный, знатного происхождения / слуга, подлец, хитрец, торговец); депрессивная - максимально положительно оценивает добрых людей, а маниакальная - общительных.
Каждая акцентуация реализуется в художественных текстах во вполне определённых мотивах и сюжетных фреймах. Для разных эмоционально-смысловых доминант характерны разные семантические поля с отмеченными выше доминантными смыслами и лексико-семантическими комплексами.
Рассмотрим русскую дореволюционную и советскую литературу с точки зрения выраженности в ней эмоционально-смысловых доминант отмеченного типа.
В русской литературе очень много текстов может быть отнесено к "тёмным".
Смысл жизни, представленный в "тёмном" тексте, состоит в том, чтобы делать своё дело и бороться с врагами, которые умны и опасны. Жизнь тяжела и неприятна. Человек нередко становится игрушкой в руках враждебных сил. Он, возможно, не всё понимает, но может многое заметить и многое умеет делать своими руками. К "тёмным" текстам в русской литературе мы относим произведения Л.Н.Толстого, А.Толстого, М.Зощенко, М.Булгакова, И.Крылова, Ч.Айтматова, Н.Носова и др.
Достаточно часто положительный герой "тёмного" текста - это простой человек, который хорошо знает своё дело, а ещё лучше делает своё дело. Он звезд с неба не хватает, "академий не кончал", но при этом он не глупый: когда надо, он может понять, а самое главное - сделать (иллюстрации могут быть почерпнуты из басен И.Крылова). Нередко герой "тёмного" текста бывает маленького роста, или ниже других персонажей. Но он хочет все время вырасти, стать большим и взрослым. В качестве врага может выступать как умный и опасный человек, так и сатана (М.Булгаков "Мастер и Маргарита").
Кроме положительного и отрицательного героя в таких текстах может присутствовать и "промежуточный" герой, который выполняет функцию марионетки (манкурты в повести Ч.Айтматова "И дольше века длится день..."; бараны с Дурацкого острова из повести Н.Носова "Незнайка на Луне"; Полиграф Полиграфович Шариков - результат эксперимента профессора Преображенского из повести М.Булгакова "Собачье сердце"). В "тёмных" текстах нередко бывает двойник. Классическим примером тут является Голядкин-младший и его двойник (Ф.Достоевский "Двойник"). Он есть у А.Толстого ("Гиперболоид инженера Гарина") и у Вл.Высоцкого ("Раздвоенная личность"); такую же функцию выполняют и братья Сашка и Колька (А.Приставкин "Ночевала тучка золотая").
Лексика "тёмных" текстов достаточно часто бывает сниженная (Б.Лавренёв "Сорок первый", Д.Бедный, М.Зощенко) или стилизованной под сниженную (Вл.Высоцкий) или диалектную (А.Толстой "Пётр Первый"). В них немало скабрезностей и грубости:
"Касьян ... ночью нападает. Какую дилемму он ставит? Сдавай научные позиции. Капитулируй на милость сатаны. Или - бери в руки его же оружие и падай, как будто убит, притворись. И когда рогатый, приученный к нашей искренности, подойдёт, чтоб пописать на тебя, пнуть ногой, восторжествовать - поражай его в пах. И если есть возможность повторить выпад - повтори". (В.Дудинцев "Белые одежды").
В целом в "тёмных" текстах много описаний эмоциональных состояний 'злобы' и 'тоски', (хотя есть и смех - Л.Андреев "Красный смех"), проприоцептивных ощущений (и прежде всего 'размер'), ощущений равновесия (в том числе 'падение в воду'), всевозможных зрительных ('сумрак', 'Луна'), слуховых (низкочастотные шумы) и обонятельных (неприятных) ощущений. Проиллюстрируем последнее положение поэтическими строчками:
Тлеет кизляк, ноги окоченели;
Пахнет тряпьём, позабытой баней. (И.Бродский)
Кроме того, в "простых" текстах также частотна лексика, связанная с биологическим уровнем человеческого существования (физиологические отправления, голод, боль).
На уровне поверхностной структуры "тёмные" тексты написано динамично, что проявляется в пропусках глаголов, местоимений и союзов. В "тёмных" текстах обилие таких пунктуационных знаков, как тире, двоеточий, кавычек, многоточий в начале и в конце абзацев. Такая "морзянка" придает тексту резкость и отрывистость.
Значительно отличаются от "тёмных" текстов тексты "печальные", которых также немало в русской литературе. "Печальные" тексты лиричны по стилю, герой в них молод и полон надежд, но умирает, либо стар и беден и вспоминает свою молодость. Смысл жизни, выраженный в "печальном" тексте - его эмоционально-смысловая доминанта - состоит в том, чтобы дорожить каждым прожитым днём, любить жизнь. Жизнь в рамках такого мироощущения тяжела и изнурительна, поэтому смерть приходит как избавление от страдания, она сладка.
Достаточно типичны текстов этого типа является повесть И.С.Тургенева "Ася", которая заканчивается так: «Осужденный на одиночество бессемейного бобыля доживаю я скучные годы, но храню, как святыню её записочки и высохший цветок гераниума, тот самый цветок, который она некогда бросила мне из окна. Он до сих пор издает слабый запах, а рука, мне давшая его, та рука, которую мне только раз пришлось прижать к губам моим может быть, давно уже тлеет в могиле...»
Отражая мироощущение депрессивной личности, этот текст содержит такие частотные для этого типа текстов семантические компоненты, как 'приятный запах', 'могила', 'ошибка юности'. 'Смерть' и 'одиночество' - это основные мотивы и частый финал в "печальных" текстах. Молоды погибшие герои повестей Б.Васильева "А зори здесь тихие..." и "Завтра была война". Погибают почти все герои И.Тургенева - "Первая любовь" кончается смертью Зинаиды; умирает молодым Базаров ("Отцы и дети"), погибает на баррикаде Дмитрий Рудин ("Рудин"), умирает Инсаров ("Накануне"). Его роман "Дворянское гнездо" завершается фразой Лаврецкого: «Здравствуй, одинокая старость! Догорай, бесполезная жизнь!»
Умирает лермонтовский юноша Мцыри ("Мцыри"), погибает юная Бэла, играет со смертью Печорин ("Герой нашего времени"). Пушкинский "Евгений Онегин" начинается со слов о находящемся при смерти дяде. Юны, но несчастны другие его герои - Татьяна Ларина (отвергнутая Евгением), Ленский (убитый холодным утром во цвете лет), Моцарт (отравленный Сальери), Дубровский (разоренный и потерявший невесту), Герман (мечтавший о деньгах, но разорившийся).
Тот факт, что герой "печальных" текстов нередко изначально беден, или лишается всех средств к существованию по ходу развития сюжета, коррелирует с "синдромом обнищания" при депрессии. Отнимают шинель у отдавшего за неё сэкономленные на еде деньги гоголевского Башмачкина ("Шинель"), чувствует себя нищим его же Плюшкин и пушкинский рыцарь ("Скупой рыцарь"). Так и не смог обогатиться Чичиков ("Н.В.Гоголь "Мёртвые души") в отличие от приехавшего в уездный город без денег Хлестакова ("Ревизор").
В "печальном" тексте и обнищание, и трудности, и смерть неизбежны, и герой тут практически не сопротивляется обрушивающимся на него бедам. Так, не в состоянии противостоять несправедливости немой Герасим (его немоту мы рассматриваем как коррелят мутизма при депрессии). Ожидают гибель три дерева, которые просят о благосклонности («Три пальмы» М.Ю.Лермонтова). Их сжигает ночью в костре весёлый караван. (Мотив холода также характерен для «печальных» текстов; 'холод' может трактоваться как одна из психологических причин смерти Башмачкина).
Среди других компонентов отметим 'приятный запах' (их очень много у Тургенева) и 'вздох' (И.Бунин «Лёгкое дыхание»), что коррелирует с затруднённостью вздоха при депрессии: «... он нашарил и отодвинул ящик ночного столика, поймал холодный и тяжёлый ком револьвера и, глубоко и радостно вздохнув, раскрыл рот и с силой, с наслаждением выстрелил» (И.Бунин «Митина любовь»).
К числу «тёмно-печальных» не приводя развернутой мотивации отнесём произведения А.Чехова и Л.Андреева, а также тексты в жанре «чёрного юмора» (Белянин, Бутенко 1996).
Говоря о «весёлых» текстах, скажем, что их очень мало в русской литературе, хотя немало реализовано в таком жанре, как кинокомедии и песенные марши:
Если бы парни всей Земли
Вместе собраться однажды могли,
Вот было б весело в компании такой,
И до грядущего подать рукой
("Если бы парни всей земли" Е.Долматовский).
В основе "весёлых" текстов лежит маниакальная акцентуация, сущность которой состоит в том, что у человека наблюдается постоянно повышенное настроение и безудержный оптимизм.
Не рассматривая переводную литературу, отнесем к "весёлым" текстам "Двенадцать стульев" И.Ильфа и Е.Петрова и "Ревизор" Н.Гоголя (что соответствует возможному диагнозу писателю - маниакально-депрессивный психоз).
"Печально-весёлыми" будут некоторые произведения А.С.Пушкина ("Сказка о рыбаке и рыбке", "Сказка о спящей царевне"), поэтические произведения А.К.Толстого.
К "светлым" текстам, в основе которых лежит паранойяльность, отнесем произведения А.Гайдара, а к "светло-печальным" - "Обломов" Н.Гончарова.
"Красивых" текстов в русской литературе очень мало. Это скорее принадлежность американской литературы и любовных романов (в мягких обложках) в целом. Одна из причин здесь в высоких требованиях русской критики к художественности произведений (обличал подобные тексты и Л.Толстой, и Л.С.Выготский, и "Литературная газета" времён застоя).Когнитивной моделью такого рода текстов является истероидность (в более мягком варианте демонстративность). "Красивые" тексты были названы нами не потому, что там много красивого, а потому, что там много красивости (что, согласно словарю С.И.Ожегова и Н.Ю.Шведовой, значит "чисто внешняя красота, украшения с притязаниями на красоту").
Пожалуй, единственным русским писателем, писавшим "красивые" тексты, был Н.С.Лесков. О его поведении (как человеческом, так и писательском) Д.С.Лихачев писал, что "он был оскорблен и оскорблял сам", что вполне укладывается в модель поведения истероидной личности. Герой "Левши" - неубранный (плохо одетый) и в пыли тульский мастер становится известным государю за то, что смог подковать блоху. Попадая в Лондон, он также оказывается там в центре внимания. По возвращении без тугамента (без документа-паспорта) в Россию, он как неведомого сословия оказывается ограбленным и избитым и умирает в коридоре больницы. Фрейм 'незнатного рода, но благородный человек страдает от оскорблений' проявляется в этом тексте в полной мере.
Предложенный метод описания текстов на основании выявления их эмоционально-смысловой доминанты может быть использован в практике обучения русскому языку на продвинутом этапе обучения. Он может быть использован и для тезаурусного подхода к описанию строения текстов.
Существенным также является то, что благодаря преложенному методу можно дать представление о разном психологическом наполнении некоторых лексико-семантических компонентов:

Психолингвистический взгляд на русскую литературу позволит проводить её литературоведческий анализ более адекватно семантике текстов и, в конечном итоге, позволит лучше показывать студентам её общее и специфичное.
Сделаем также очевидный для нас вывод культурологического плана. В соответствии с библиопсихологическим законом Геннекена-Рубакина почитатели произведений обладают личностными характеристиками, аналогичными характеристикам писателя (Рубакин 1977). Есть все основания утверждать, что в ментальности русского народа присутствуют и указанные выше характеристики в соответствующих пропорциях.
Завершая статью, подчеркнем, что предложенный подход, являясь на первый взгляд одним из многих, позволяет увидеть такие особенности текстов, которые остаются скрытыми при других подходах к нему. Мы также утверждаем, что метод определения эмоционально-смысловой доминанты - это метод определения авторского смысла текста.

ЛИТЕРАТУРА

Белянин В.П. Психолингвистические аспекты художественного текста. - М., 1988.
Белянин В.П. Введение в психиатрическое литературоведение.- Франкфурт, 1996.- 298 с.
Белянин В.П. Модели мира в литературе (Основы психолингвистической диагностики). – М., 2000.
Белянин В.П., Бутенко И.А. Антология чёрного юмора. - 2-е изд. - М.: ПАИМС, 1996.
Рубакин Н.А. Психология читателя и книги. - М., 1977.